Полярный отряд ЭтноЭкспедиции - 2012 (Автор текста - М. Калугина)

В июле 2012 года Полярный отряд Этноэкспедиции продолжил изучение идентичности и культурного наследия народов Полярного Урала. В составе отряда были: А.В. Головнёв в качестве руководителя, студенты-практиканты М.А. Полтавец и А.А. Судакова, студенты 2 курса, специализирующиеся на кафедре археологии и этнологии УрФУ Д.А. Полетаев и Л.Е. Крупин, магистрантка кафедры археологии и этнологии УрФУ М.С. Калугина и представительница кафедры этнологии МГУ Н.А. Бирюкова. Наряду с работой по «Беседнику» отряд проводил этнолого-социологическое анкетирование жителей Шурышкарского района по анкете, разработанной совместно ИИиА УрО РАН, УрФУ и Этнографическим бюро «Этнокультурное наследие и идентичность», собирал статистические данные по району и в частности по посёлкам Мужи, Восяхово , Усть-Войкары и Вершина-Войкары и проводил топосъёмку священных мест народа ханты. Кроме того, каждый участник экспедиции проводил сбор материалов по интересующей его тематике, как, например, Д.А. Полетаев о путях коммуникации на Полярном Урале, Л.Е. Крупин о женских божествах ханты и М.С. Калугина о громовниках ханты.

На первый взгляд Шурышкарский район не производит впечатления интересного места. Несмотря на то, что он находится в составе ЯНАО, в нём нет добычи полезных ископаемых и каких-либо производств. Это полностью дотационный район. На его содержание в 2011 году федеральный бюджет выделил 4 млрд. рублей. На начало 2012 г. в районе проживало 9807 человек, из них 3729 в райцентре – посёлке Мужи. Основными народами, населяющими район, являются ханты (52,25% согласно переписи населения 2010 г.), коми (21%) и русские (20,8%). Однако, существует весьма ощутимый слой приезжих как из других уголков России, так и из стран СНГ. При беглом опросе жители посёлков отвечали, что у них нет никаких проблем и национальных трений. Однако более плотная работа с населением выявила целый клубок национальных противоречий, связанных как с исторически сложившимися стереотипами народов друг против друга, так и с современными властными и административно-правовыми отношениями.

Одним из животрепещущих вопросов для местного населения оказался вопрос получения льгот. Как показало анкетирование, это единогласно всеми признанное дело, где национальность играет важную роль. Главными получателями льгот являются ханты, как коренные малочисленные народы Севера (КМНС). Следует заметить, что эти льготы весьма многочисленны: это и денежные выплаты, и льготы в оплате услуг ЖКХ, и внеочередное получение нового жилья, отсутствие экзаменов при поступлении в вуз – данный список можно продолжать. Таким положением дел недовольны представители остальных народов, и в первую очередь, коми и русские. Но если русские относятся в большинстве своём к этому спокойно, хоть и сетуют на то, что эти льготы не способствуют улучшению уровня жизни ханты, то коми чаще всего бывают возмущены и таким огромным количеством льгот, и особенно тем, что коми не причислены к КМНС. По словам женщин-коми (особенно в Восяхово) такое положение дел не только морально разлагают ханты, делая их, по сути, нахлебниками, но и является причиной раздоров между ханты и коми, порождая неоправданную зависть и злобу. В этой связи интересно отметить тот факт, что до 2007 г. количество КМНС сокращалось, а после – начало усиленно расти на фоне отрицательной демографической динамики всего района. Как удалось выяснить в ходе экспедиции, это связано с активной политикой администрации ЯНАО в отношении предоставления льгот коренным народам, а так же действиями самого населения, заинтересованного в облегчении жизни себе и особенно своим детям (нередки случаи, когда родители-русские записывали своих детей как ханты или ненцев, чтобы воспользоваться возможностью получения льгот).

Вообще же взаимоотношения власти и общества в районе отмечены непрестанной борьбой. Несмотря на значительное число существующих льгот для коренных народов и ежегодное появление новых, сами ханты говорят, что их притесняют. Им вторят и остальные жители района, отмечая, что притеснение связано в первую очередь с законодательством, запрещающим отлов рыбы и отстрел зверей больше определённого количества. Нацеленное на борьбу с браконьерством это законодательство в первую очередь ударило по традиционным отраслям хозяйства северян – рыболовству и охоте. Рыболовы-ханты говорят, что запрет касается не только белой, но сорной, чёрной рыбы. В результате этого чёрной рыбы стало так много, что она начала поедать мальков белой рыбы. К тому же негативных последствий жители района ожидают от создания Сынско-Войкарского заказника, изначально нацеленного на сохранение и приумножение количества белой рыбы. Этот заказник охватывает верховья рек Сыня, Войкар, Танью и озеро Ворчато. Предполагается полное запрещение какой-либо хозяйственной деятельности на территории заказника. Ханты, коми, русские, среди которых много охотников и рыболовов, возмущены таким решением, особенно на фоне известий о том, что на территории заказника уже успели построить свои коттеджи представители районной и окружной администрации. Некоторые представители ханты и коми полагают, что создание подобных заказников приведёт к тому, что живущие в верховьях рек оленеводы ханты и коми будут вынуждены покинуть свои родные места и спуститься в низовья рек, к посёлкам, где они, скорее всего, сопьются. Исчезновение последних островков традиционной культуры, оставшихся в верховьях рек, по мнению местных жителей, приведёт к забвению национальных традиций и полной потере национальной идентичности.

Одним из факторов сохранения национальной идентичности в посёлках Шурышкарского района является общественная деятельность многочисленных национальных ансамблей, таких как коми «Шондыбан», «Асья Кыа», хантыйских «Ай Ас ёх», «Щеня ёх», «Опыль тут» и многих других. Их деятельность во многом инициирована Центральным клубным объединением, расположенным в райцентре – пос. Мужи. Участницы хантыйских ансамблей, в основном уроженки пос. Овгорт, с удовольствием поют песни на хантыйском языке, хотя зачастую не владеют им. Они участвуют в организации национальных праздников, как например, особо популярных Вороньего дня и Дня середины лета, и фестивалей, сценарии которых повторяют сценарии ритуалов, проводившихся по поводу этих праздников ещё в недалёком прошлом. Эта культурная инициатива радует многих жителей района – как ханты, так и других национальностей. Тем не менее, и среди ханты находятся недовольные национальными фестивалями. Их недовольство вызвано тем, что они видят в фестивалях осквернение ритуалов, которые предназначены для ханты, а не для широкой публики. Из-за этого ритуал утрачивает свой смысл, превращаясь в красивое театрализованное действие. Наряду с этим коми-фестивали, так же отличающиеся большим размахом, проходят не в райцентре, а в республике Коми, на Ижме, куда отправляются представители коми со всего района. Интересно было отметить и то, что представительницы, например, хантыйских ансамблей, являющиеся подругами, а нередко и родственницами, с радостью исполняют песни коми, русских или татар, а женщины из коми-ансамблей знают русские и хантыйские песни. Возраст участниц ансамблей колеблется от 35 до 60 лет. Как правило, это люди, увлечённые народным творчеством. Представители же более юного поколения, хоть и занимаются какое-то время в кружках при ЦКО, закончив школу, оставляют песенное и танцевальное творчество, однако продолжают заниматься разного рода рукоделием. И ханты, и коми часто говорили о себе: «Мы народ мастеровой!» Это же отразилось и в результатах анкетирования: среди лучших сувениров своего народа, а также среди брендов своего народа многие респонденты назвали различные изделия из дерева, корня кедра, осоки, шкуры, меха, бересты, бисера.

Одним из интересных результатов анкетирования было представление одних народов о других. Естественно было отмечать то, что образ народа, к которому относит себя респондент, выходит более привлекательным, чем образы других народов. Однако многие респонденты старались оценить и свой, и другие народы по возможности объективно. В итоге русские выходили «людьми широкой души, добрыми, но наглыми», коми – как «гостеприимные, хитрые и скупые», ханты виделись «простодушными, скрытыми и склонными к национализму». Самым непривлекательным вышел портрет ненцев: «злые, агрессивные, упёртые», но скорее всего, это связано с тем, что их в посёлках проживает незначительное количество, из-за чего многие с ними не сталкивались. В отношении своей национальности практически ни один респондент не испытывал отрицательных чувств. Однако приверженность к нейтральным и однозначно положительным чувствам имела ярко выраженный национальный колорит. Для русских и части коми их национальность была внутренним чувством, а для ханты и другой части коми – предметом гордости. Гордость, переходящую в хвастовство, отмечали за хантами многие респонденты из русских и особенно коми. Некоторые видели в этом проявление национализма, другие же считали, что это проявление ревностного отношения к культуре предков. Ревностным отношением можно объяснить и негативное отношение респондентов – хантов, коми и русских – к смешанным бракам. По мнению большинства он влечёт за собой «развод». Однако наряду с этим те же респонденты отвечали, что смешанный брак «связывает разные народы».

Внутрисемейные отношения, в противовес остальным, сохранили больше традиционных элементов и их смыслов. До сих пор основным средством сохранения национальных языков является общение родичей друг с другом. Внутри семьи дети узнают о главных традиционных табу. Познание окружающего мира ребёнком также осуществляется с помощью семьи. Родители знакомят детей с традиционными бытовыми хитростями, берут с собой в лес на охоту или сбор ягод.

Несмотря на утверждения о полной христианизированности ханты, в своём быту и повседневных практиках они сохранили много элементов своей изначальной культуры. Дома у ханты нередко хранится изготовленная из платков кукла духа-покровителя. Многие помнят тотемов своего рода и даже называют их в качестве символов своего народа. На Войкаре сохранились хантыйские святилища, на которые приходят и приносят жертвы местные ханты. В окрестностях посёлка Усть-Войкар отрядом была проведена топосъёмка действующих традиционных хантыйских кладбищ. Во время экспедиции в посёлке Мужи были зафиксированы следы старинных табу: в школе-интернате дети знали, что женщина не должна переступать детские и мужские вещи, хотя и не могли объяснить смысл этого запрета. Кроме того, в Мужах были зафиксированы некоторые приметы, связанные с рыболовным промыслом – например, при первом выходе на воду нужно обязательно смочить голову речной водой. До сих пор у ханты остаётся трепетное отношение к вещам: в посёлке Ханты-Мужи старые и испортившиеся вещи они не выбрасывают в мусор, а уносят в лес и вешают на дерево. На вопрос, зачем они так поступают, они отвечали, что таким образом они хоронят вещи, а данное место в лесу – кладбище вещей. Удивительное воздействие вещей на человека удалось наблюдать отряду во время экспедиции: переоблачение человека в традиционную хантыйскую одежду (в большей степени это касается женщин) превращало его из просто человека в ханты-человека. Одежда, особенно женская (возможно, это связано с её использованием в быту до настоящего времени), в глазах ханты не только делала человека «своим», но являлась и символом народа (что так же удалось зафиксировать посредством анкетирования). Аналогичное утверждение применимо и к коми. Респонденты-коми так же отмечали, что коми-зырянский сарафан может выступать как символ их народа. Старшее поколение женщин-коми до сих пор ходит в традиционной одежде, у младшего поколения девушек-коми сохранились коми-зырянские сарафаны их бабушек и матерей. Мужчины-коми, особенно старшего поколения, находят девушек в коми-зырянской одежде более привлекательными, чем в современной.

Каждый день во время экспедиции сталкиваясь с материальными проявлениями то хантыйской, то коми, то некоей современной глобальной культуры, начинаешь задаваться вопросом: «Что же, всё-таки, определяет самоидентификацию человека – окружающий материальный мир или нечто другое?» Как показал опыт экспедиции, это, скорее всего, нечто другое. Дело в том, что в исследованных посёлках много смешанных браков, и порой родившимся от таких браков трудно разобраться, к какому этносу они относятся. Многие, чтобы выяснить, кем же они являются, начинают рефлексировать на ходу, вспоминая, кем себя считают их родители, родители родителей и так далее. Другие же, вне зависимости от того, какова была национальность отца, матери и других родственников, объявляли себя «чистокровными коми» или «чисто русскими», руководствуясь только своей жизненной позицией, а не кровным родством.

Иногда, особенно в случаях смешанных хантыйско-русских или коми-хантыйских браков выбор национальности детей был продиктован экономическими выгодами (незабвенные льготы). В случаях смешанных коми-русских браков для детей в выборе национальности в пользу коми на первое место выходило родство и воспитание в среде родственников-коми. Выбор национальности в пользу русских осуществлялся уже в ходе более близкого общения с малознакомыми или незнакомыми людьми, например в городах, на службе в армии, во время учёбы в вузе.

Так или иначе, экспедиция 2012 года собрала богатый материал, тщательный анализ которого будет способствовать выявлению особенностей мировоззрения этносов Полярного Урала и их отношения друг к другу.

Фотографии Полярного отряда ЭтноЭкспедиции можно посмотреть здесь, а так же на нашей страничке ВКонтакте